論語 Беседы и суждения.

XVIII, 1.

Вэй-цзы покинул его, Цзи-цзы стал его рабом, Бигань был казнен за увещания. Кун-цзы сказал: «В конце династии Инь было лишь трое человеколюбивых».

XVIII, 2.

Когда Люся Хуэй возглавлял судебное ведомство, его трижды лишали должности. Некто спросил его: «Не пора ли вам покинуть это царство?» Люся Хуэй ответил: «Если служишь людям, следуя по прямому Дао-Пути, то где бы ни служил, все равно лишат должности. Если служишь людям, следуя по кривому Дао-Пути, то ни к чему и покидать родное государство».

XVIII, 3.

Циский царь Цзин-гун, раздумывая, по какому разряду принять Кун-цзы, сказал: «Я не могу принять его как Цзиши. Приму его по разряду, среднему между Цзиши и Мэнши». Подумав, добавил: «Стар я уже и не смогу использовать его на службе». Кун-цзы ушел из Ци.

XVIII, 4.

Цисцы прислали лускому правителю в подарок певичек и танцовщиц. Цзи Хуаньцзы принял их. Три дня [при дворе] не слушались дела правления. [И тогда] Кун-цзы покинул царство.

XVIII, 5.

Чуский безумец Цзе Юй, проходя мимо Кун-цзы, пропел: «О феникс! О феникс! Как упала твоя добродетель! Нельзя осуждать за то, что было, а то, что будет, еще будет. Все кончено! Все кончено! Ныне опасно заниматься делами правления». Кун-цзы сошел с повозки, намереваясь с ним поговорить, однако тот быстро удалился, и Кун-цзы не смог с ним побеседовать.

XVIII, 6.

Чан Цзюй и Цзе Ни вместе пахали. Кун-цзы, проезжая мимо, послал Цзы Лу разузнать у них о переправе. Чан Цзюй спросил: «А кто это правит, сидя в повозке?» Цзы Лу ответил: «Это Кун Цю». И услышал вопрос: «Не луский ли это Кун Цю?» — «Да, это он», — ответил Цзы Лу. «Так этот сам знает, где находится переправа».

Тогда Цзы Лу обратился к Цзе Ни. Цзе Ни спросил: «А ты кто?» И услышал в ответ: «Я — Чжун Ю». — «Не ученик ли луского Кун Цю?» — «Да». Цзе Ни произнес: «Посмотри, что творится! Вся Поднебесная бушует и вышла из берегов. С кем ты хочешь добиться перемен? Ты следуешь за тем, кто избегает [других] людей! Не лучше ли последовать за теми, кто избегает этот мир?» Сказав так, он продолжил рыхлить землю.

Цзы Лу вернулся и рассказал обо всем Кун Цю. Учитель с досадою сказал: «Человек не может жить только с птицами и зверями! Если я не буду вместе с людьми Поднебесной, то с кем же я буду? Если бы в Поднебесной царил Дао-Путь, то я не добивался бы вместе с вами перемен!»

XVIII, 7.

Цзы Лу, следуя за [Кун-цзы], однажды далеко отстал от него. По дороге он встретил старца с тяпкой на плече. Цзы Лу спросил: «Вы не видели моего Учителя?» Старец ответил: «Четыре конечности не утруждает, пять видов злаков не различает — какой это Учитель?!»[1] Закончив говорить, начал полоть тяпкой. Цзы Лу, почтительно прижав руки к груди, стоял в стороне. Старец оставил Цзы Лу у себя дома на ночлег. Он зарезал курицу, приготовил желтый рис, позвал двух сыновей участвовать в трапезе и накормил Цзы Лу.

На следующий день Цзы Лу нагнал [Кун-цзы] и поведал о случившемся. Учитель сказал: «Это отшельник». И отправил Цзы Лу обратно, чтобы тот встретился со старцем. Цзы Лу пришел к нему, но тот уже покинул дом.

Цзы Лу[2][вернулся. Учитель] сказал: «Не служить — значит нарушить долг. Нормы отношений между старшими и младшими отме- нить невозможно; как же можно отменить справедливые принципы отношений между правителем и подданными? Тот, кто хочет остаться чистым, нарушает эти принципы отношений между правителем и подданными. Благородный муж идет на службу, дабы выполнить свой долг, а о том, что его Дао-Путь неосуществим, он знает заранее».

XVIII, 8.

Отшельниками были Бо И, Шу Ци, Юй Чжун, И И, Чжу Чжан, Люся Хуэй и Шао Лянь.

Учитель сказал: «Не отказавшиеся от своих устремлений и не опозорившие себя — то были Бо И и Шу Ци».

О Люся Хуэе и Шао Ляне сказал: «Они отказались от своих устремлений и опозорили себя; но речи их были разумны, а поступки осмотрительны, и только».

Отозвался о Юй Чжуне и И И: «Живя в уединении, они были свободны в речах, сохранили чистоту нравов; показали умение приспосабливаться к обстоятельствам, удалившись от мира сего. В отличие от них, я не предрешаю, что можно, а что нельзя».

XVIII, 9.

Главный музыкант Чжи бежал в Ци, музыкант при завтраке Гань бежал в Чу, музыкант при обеде Ляо бежал в Цай, музыкант при ужине Цюэ бежал в Цинь. Барабанщик Фан Шу удалился на берег Хуанхэ, музыкант У, играющий на ручном барабане, переправился на другой берег реки Хань, помощник главного музыканта Ян и играющий на каменном гонге Сян бежали к морю[3].

XVIII, 10.

Чжоу-гун, напутствуя правителя царства Лу, сказал: «Благородный муж никогда не отдаляет родственников, не доводит крупных сановников до ропота из-за того, что их советам не внемлют, не отдаляет старых друзей, если нет этому серьезных причин, не требует, чтобы в одном человеке совмещались все благородные достоинства».

XVIII, 11.

Во времена правления династии Чжоу было восемь известных ши-книжников: Бо Да, Бо Ко, Чжун Ту, Чжун Ху, Шу Е, Шу Ся, Цзи Суй и Цзи Гуа.

Примечания

  1. В период кампании «критики Линь Бяо и Конфуция» (1972-1976) официальная пропаганда использовала эту характеристику, данную отшельником Конфуцию, в качестве доказательства незнания Учителем жизни простого народа, «руки и ноги» («четыре конечности») которого заняты тяжелым трудом.
  2. Обычно речь в заключительной части суждения приписывается Цзы Лу. Однако в комментарии Чжу Си к данному эпизоду (я обратился к нему благодаря известному текстологу проф. Чжао Гуансяну) сказано о списке «Лунь юя», в котором после имени Цзы Лу добавлены два иероглифа, отсутствующие в других известных изданиях, — «вернулся» и «Учитель». Эта вставка, как указывал Чжу Си, помогает восстановить изначальный смысл суждения. В своем переводе я исхожу из трактовки Чжу Си. К этому же мнению склоняются, к примеру, такие исследователи, как Каная Осаму из Японии и Пак Ильбон из Кореи.
  3. Согласно существовавшему в древнем Китае дворцовому ритуалу, во время ка- ждой трапезы должна была исполняться определенная музыка. Три патронимии царства Лу распространили это «царское право» и на свои уделы, и распорядители ритуальной музыки в знак протеста бежали в другие царства.
Попробуйте:
Приглашаем посетить
Отзывы
Когда сталкиваешься с чем-то настоящим, нередко бывает, что теряешься в словах. Есть различные слова, которыми мы пользуемся в социуме, чтобы выразить благодарность, передать впечатления, и т.п., но в данном случае слова кажутся какими-то плоскими...

Воскресный Университет - по-моему, просто невероятное явление. Когда можно просто придти, и послушать про тайны мироздания и собственного устройства, да еще и вопросы можно задать, и ответы получить - обстоятельные, с опорой на практическое понимание, понятные фактически каждому - это просто фантастическое, удивительное явление.

Для меня тоже ценен каждый Курс, в котором я могу принимать участие. Потому что каждый раз это уникальная возможность, то, что меняет состояние. Все они разные. Теория Сваи очень теплая, похожа на доброго старого друга. Тексты Школы Улюпай дают духовное ощущение. Но самый любимый для меня Курс - это Хуанди Нэйцзин . Именно потому, что глубочайшие вещи, скрытые в этом трактате, и доселе во многом непонятные, вдруг становятся ближе. Понимаю, почему говорят - Пролить Свет. Это именно об этом.

Огромное Вам Спасибо!
Сергей М.

Я посещаю только один курс, но даже не сомневаюсь, что курс Воскресного университета Хуанди Нэйцзин - это самое важное событие центра.


Единственное, хотел бы еще раз обратить внимание руководства центра. Если собрать тексты, вопросы и ответы этого курса и опубликовать в виде перевода с комментариями, то Вы бы надолго обеспечили себе и финансирование и приток студентов.

Bagir (ник на форуме)

Сейчас посещаю курс по Свае (теория и практика) и курс по изучению текстов УЛюпай. Сложно выделить любимый курс - весь материал исключительно интересен и полезен.

С практикой сваи познакомилась в 2010г, но опыт был крайне тяжелый: не было никаких пояснений и правок, да и цель занятий была непонятна.


В общем, практика тогда не прижилась ;)


Постепенно, практикуя сваю-диагностику, интерес к свае вернулся, но не хватало стабильности, к тому же пробовать стоять больше 40 мин мне в голову не приходило.
Благодаря практическим занятиям сваей в Воскресном университете всего за 2 месяца сильно изменились ощущения от практики, а теоретическая часть (которой очень не хватало!), на мой взгляд, делает практику более осознанной и дает мощную мотивацию для продолжения занятий.

Ирина Е.

Абсолютно согласна и никогда не сталкивалась с тем, чтобы Мастер разъяснял возможные состояния, которые могут сопутствовать практике. Для меня открытием была теория и практика Сваи, с которой знакома уже очень давно, но которая была всегда мучительна (в низкой стойке на трясущихся ногах) и не работала по понятным теперь причинам.


Хуанди Нэйцзин и тексты Юйсяньпай наполняют смыслом практические занятия, вырывают из обыденного слоя реальности, делая восприятие более объемным, и дают ответ на вопрос: зачем я пришла в эту Школу.


Дмитрий Александрович, то, что Вы делаете и как, вызывает чувство глубочайшего Уважения и Благодарности!

Наталья Ши.

Свая начала менять мою жизнь с того времени, как я узнал о ней осенью 2017 на синьи и начал практиковать. Свая в Воскресном Университете вывела эти изменения на новый уровень.


Теперь я каждое утро чищу зубы и как будто отправляюсь в путешествие по себе, которое пока абсолютно непредсказуемо. Очень интересно, что ждет за каждым новым поворотом.


Свая стала важным курсом, потому что непременные условия участия в нем - это порядок и дисциплина. Мне несколько не хватало этих вещей в жизни в последние годы. Теперь изменилась не только моя жизнь, но и жизнь моей семьи. И я предчувствую, что это только начало.


Это вот если в общем об ощущениях, не вдаваясь в практические бытовые мелочи, из которых состоит жизнь ))


Благодарю за предоставленную возможность.

Игорь В.
Другой отзыв...
Подписка на новости


    Мы вКонтакте